Крылов И.А.

 Иван Андреевич Крылов (1769 — 1844)

Иван Андреевич Крылов родился 13 февраля 1769 в Москве. Его отец был капитаном, служил в Яицком городке в момент Пугачевского восстания. Маленький Иван в это время вместе с матерью находился в Оренбурге, из этого периода жизни он запомнил голод и попадание нескольких ядер к ним на двор. Поскольку чин капитана в то время был значителен, то имя Крыловой с ее сыном было найдено в бумагах Пугачева в расписании, кого на какой улице повесить.

В 1774 отец будущего поэта вышел в отставку и поселился в Твери, где занял должность председателя губернского магистрата. После его смерти мать, впавшая в нужду и подрабатывавшая услугами в богатых домах, упросила местное начальство принять девятилетнего сына, получившего домашнее образование, на службу - переписывать деловые бумаги. А в 1782, переехав с матерью в Петербург, Крылов стал работать в канцелярии в Казенной палате. 

В Петербурге он увлекся театром, в котором ставились пьесы Фонвизина, Княжнина, Сумарокова, близко познакомился с актерами Дмитревским и Плавильщиковым, с директором театров генерал-майором Соймоновым. Под влиянием театра и встреч с актерами Крылов написал свое первое произведение -оперу в стихах "Кофейница", которую не напечатали и не поставили на сцене.

   Надо сказать, что начало у Крылова-поэта было неудачное. Вслед за "Кофейницей" последовала "Клеопатра", которую постигла та же участь. Безвестный разночинец Крылов никак не мог пробиться в круг признанных авторов. В 1777 он написал сатиру-памфлет "Проказник", в которой так сурово высказался в адрес своих критиков, что Княжнин и Саймонов порвали с ним.

  Первые басни, напечатанные Крыловым в 1788 в журнале "Утренние часы", тоже прошли совершенно незамеченными. Тогда Крылов решил издавать журнал "Почта духов", который вскоре был закрыт цензурой. Но Крылов не сдался. В 1792 он вместе с Клушиным, Дмитриевым и Плавильщиковым начал издавать новый журнал "Зритель", но уже в мае 1792 и он был закрыт.

  На некоторое время Крылов отошел от литературных дел. Он начал искать какой-нибудь доход и вскоре нашел его в карточной игре, где ему неслыханно везло, хотя его считали не только мастером, но и фокусником этого вида деятельности. Неизвестно, к чему бы это все привело, но в начале 1797 он близко подружился с князем  Голицыным. Князь предложил Крылову занять место его личного секретаря и домашнего учителя. Теперь Крылов много времени проводил в имении князя - селе Казацком Киевской губернии. Владея несколькими языками, он обучал сыновей князя языкам и словесности, играл на музыкальных инструментах. Специально для домашнего театра Голицыных Крылов написал шутовскую трагедию "Трумф, или Подщипа" и сам сыграл в ней роль Трумфа - наглого немецкого принца.

  11 марта 1801 года в России произошел дворцовый переворот, на престол взошел Александр I, у которого князь Голицын пользовался большим доверием, вследствие чего был назначен лифляндским генерал-губернатором, а его секретарь произведен в правители канцелярии. Два года Крылов прослужил в Риге, а осенью 1803 года переехал в Серпухов к своему брату Льву Андреевичу - офицеру Орловского мушкетерского полка.

  В это же время в Петербурге впервые была поставлена на сцене пьеса Крылова "Пирог", которая имела успех. Воодушевленный этим, Крылов вернулся к литературной деятельности Он написал пьесы "Модная лавка" и "Лентяй", перевел несколько басен Лафонтена. Крылов вернулся в Петербург и навсегда обосновался в нем.

  В 1809 вышел в свет первый сборник басен Крылова, принесший ему известность. В 1811 появились "Новые басни Ивана Крылова", в 1815 - "Басни Ивана Крылова" в трех частях, в 1816 -"Новые басни Крылова", составившие четвертую и пятую части, в 1819 - в шести частях, а в 1830 - уже в восьми.

  В 1812 в Петербурге открылась Публичная библиотека, в которой Крылов проработал 12 лет помощником первого русского библиографа Соникова.

  В 1930, после выхода в свет восьмитомника басен Крылова Николай I удвоил ему пенсию и произвел в статские советники. Одно время он даже получал приглашения на маленькие обеды к императрице, о которых высказывался потом весьма нелестно из-за скудости порций блюд, подаваемых к столу. Вересаев вспоминал, что все удовольствие, все блаженство жизни для Крылова заключалось в еде.

  В последние годы жизни Крылов испытывал проблемы со здоровьем. Возможно, этому способствовал лишний вес и грузная фигура. За несколько часов до смерти Крылов попросил перенести его с постели в кресла, но затем, сказав, что ему тяжко, попросил снова лечь. Последним распоряжением умирающего была просьба раздать всем, кто его помнил, по экземпляру своего нового издания.

  Умер Крылов 21 ноября 1844 года в Петербурге. Некоторые его друзья вместе с приглашением на похороны получили экземпляр изданных им самим басен с надписью "Приношение. На память об Иване Андреевиче по его желанию".

ЛЮБОПЫТНЫЙ

«Приятель дорогой, здорово! Где ты был?» —
«В кунсткамере, мой друг! Часа там три ходил;
Всё видел, высмотрел; от удивленья,
Поверишь ли, не станет ни уменья
Пересказать тебе, ни сил
Уж подлинно, что там чудес палата!
Куда на выдумки природа торовата!
Каких зверей, каких там птиц я не видал!
Какие бабочки, букашки,
Козявки, мушки, таракашки!
Одни как изумруд, другие как коралл!
Какие крохотны коровки!
Есть, право, менее булавочной головки!» —
«А видел ли слона? Каков собой на взгляд!
Я чай, подумал ты, что гору встретил?» —
«Да разве там он?» — «Там». — «Ну, братец, виноват:
Слона-то я и не приметил».

ДЕМЬЯНОВА УХА

«Соседушка, мой свет!
Пожалуйста, покушай». —
«Соседушка, я сыт по горло». — «Нужды нет,
Ещё тарелочку; послушай:
Ушица, ей-же-ей, на славу сварена!» —
«Я три тарелки съел». — «И полно, что за счёты:
Лишь стало бы охоты, —
А то во здравье: ешь до дна!
Что за уха! Да как жирна;
Как будто янтарём подёрнулась она.
Потешь же, миленький дружочек!
Вот лещик, потроха, вот стерляди кусочек!
Ещё хоть ложечку! Да кланяйся, жена!»
Так потчевал сосед Демьян соседа Фоку
И не давал ему ни отдыху, ни сроку;
А с Фоки уж давно катился градом пот.
Однако же ещё тарелку он берёт,
Сбирается с последней силой
И — очищает всю. «Вот друга я люблю! —
Вскричал Демьян. — Зато уж чванных не терплю.
Ну, скушай же ещё тарелочку, мой милый!»
Тут бедный Фока мой,
Как ни любил уху, но от беды такой,
Схватя в охапку
Кушак и шапку,
Скорей без памяти домой —
И с той поры к Демьяну ни ногой.

СИНИЦА

Она хвалилась,
Что хочет море сжечь.
Расслабилась тотчас о том по свету речь.
Страх обнял жителей Нептуновой столицы;
Летят стадами птицы;
А звери из лесов сбегаются смотреть,
Как будет Океан и жарко ли гореть.
И даже, говорят, на слух молвы крылатой
Охотники таскаться по пирам
Из первых с ложками явились к берегам,
Чтоб похлебать ухи такой богатой,
Какой-де откупщик, и самый тороватый,
Не давывал секретарям.
Толпятся: чуду всяк заранее дивится,
Молчит и, на море глаза уставя, ждёт;
Лишь изредка иной шепнёт:
«Вот закипит, вот тотчас загорится!»
Не тут-то: море не горит.
Кипит ли хоть? — И не кипит.
И чем же кончились затеи величавы?
Синица со стыдом всвояси уплыла;
Наделала Синица славы,
А моря не зажгла
Примолвить к речи здесь годится,
Но ничьего не трогая лица,
Что делом, не сведя конца,
Не надобно хвалиться.

Басни И. Крылова